Айзек Азимов - Дуновение смерти [Сборник]
— Понимаю. Ведь он умер.
— Простите?
— Вас, наверное, обижало его отношение?
— Я просто не обращал на него внимания, — возразил Симпсон осторожно. — Тем более, что меня предупреждали.
— О чем?
— О том, что он так и лезет в драку.
— Вы с ним ссорились?
— Просто держался от него подальше. Неприятностей у нас не было.
— Вам двадцать два, не так ли?
— Да, сэр, — удивленно ответил Симпсон.
Брейд кивнул.
— Ну ладно, Грег. Теперь проблема урегулирована. Правда?
— Да, профессор Брейд. Благодарю вас. Большое спасибо.
Брейд сидел у себя в кабинете, раздумывая, что делать дальше. Симпсон отпадает, в этом не было сомнений. Совсем юный, безобидный паренек и, насколько Бреду удалось заметить, слабохарактерный, инертный, предпочитающий пойти на попятный, лишь бы не ссориться, словом, в точности такой, каким он сам себя описал.
Правда, тот, кто избегает взрывов, лишен возможности разрядиться. Внутреннее давление растет, и рано или поздно энергия находит выход в каком-либо тайном способе отмщения…
Черт побери, да как ему со всем этим справиться? Он не сыщик, он понятия не имеет, что дальше делать. Брейд снял телефонную трубку и набрал свой домашний номер. Подошла Дорис. По ее бесстрастному голосу трудно было определить, какое у нее настроение.
— Хэлло, Дорис. Все в порядке?
— Конечно. А у тебя? Чего хотел Литлби?
Он рассказал ей в двух словах.
Внимательно выслушав его, она спросила:
— Какой у него был тон?
— Нельзя сказать, что он доволен.
— Он дал понять, что считает тебя виноватым?
— Нет. Но видно, что, по его мнению, я несу косвенную ответственность Ложится пятно на репутацию факультета, а поскольку это мой ученик, то замаран и я. По-моему, он предпочел бы, чтобы мы завтра к ним не приходили.
— Ну, а по-моему, мы пойдем, — решительно заявила Дорис.
— Я это учел. И сказал, что мы будем.
Помолчав, Дорис спросила:
— Как ты себя чувствуешь?
— Как тебе сказать? Я стал своего рода знаменитостью. Видела бы ты мою аудиторию! Думаю, что никто из них ни одного моего слова не слышал. Все ждали, что я упаду в обморок или вытащу револьвер и открою пальбу и тому подобное. Только с Кэпом Энсоном я вздохнул свободно.
— Да? Что же он сделал?
— Ничего. Вот это-то и приятно. Он дождался меня после лекции и начал говорить о своей книге. Единственный случай нормального поведения за день.
Он предпочел не говорить ей сейчас о категорическом решении Энсона явиться к ним завтра утром. По телефону не стоит.
— Ладно, — сказала Дорис. — Будь осторожен и, пожалуйста, Лу, не разыгрывай сыщика… Ты меня понимаешь?
— Понимаю. До свидания, Дорис.
Он мрачно улыбнулся, глядя на повешенную трубку.
Не разыгрывать сыщика? Господи, если б только он знал, как это делается!
Он снова снял трубку, соединился с коммутатором канцелярии и вызвал Джин Мэкрис.
— Мисс Мэкрис? Профессор Брейд.
— Да, профессор Брейд. Чем могу быть полезна?
— Нет ли у вас домашнего телефона Роберты? — Номер был у него где-то записан, но ему не хотелось рыться в карточках.
Внезапно оживившийся голос ответил:
— Конечно, есть, профессор. Она сегодня не пришла?
— По-моему, нет.
- Ну, надеюсь, она не больна. — Теперь голос Джин зазвучал совсем радостно. — Вы хотите, чтобы я ей позвонила от вашего имени?
— Нет, дайте мне только номер, если не трудно. Мисс Мэкрис!
— Да, профессор Брейд?
— Вы звонили Роберте насчет несчастья с Ральфом?
— Ну, да. Или мне не следовало? Я думала, что ей нужно сообщить, ведь она его однокурсница, ну и…
— Понимаю. А другим его однокурсникам, мистеру Эммиту и мистеру Симпсону, вы тоже звонили?
На этот раз она промолчала, а когда заговорила снова, то голос ее звучал неуверенно:
— Нет, профессор Брейд, не звонила. Понимаете…
Брейд прервал ее:
— Понимаю, не беспокойтесь. Дайте мне телефон Роберты.
Он набрал номер и долго ждал, слушая длинные гудки.
— Да, — отозвался наконец слабый голос.
— Роберта? Это профессор Брейд.
— Здравствуйте, профессор Брейд. Неужели вы хотите сказать, что утром был семинар, а я про него забыла?
— Нет, Роберта, ничего похожего. Я позвонил, чтобы узнать, как вы себя чувствуете.
— О!.. Последовало молчание, и Брейд представил себе, как она собирается с силами, чтобы голос ее звучал нормально.
— Со мной все в порядке. Я приду в лабораторию.
— Вы уверены, что сможете прийти?
— Вполне.
— Ну тогда, Роберта, если вы хорошо себя чувствуете, я хотел бы… — Он взглянул на часы: уже без двадцати двенадцать, и хотя неудобно торопить Роберту, но черт возьми, она живет тут же, у самого университета и может дойти сюда за пять минут. — Я хотел бы попросить вас прийти пораньше, часам к двенадцати.
Роберта снова помолчала.
— Если через пятнадцать минут не поздно, то я успею.
— Хорошо. И знаете что, давайте вместе позавтракаем.
Снова пауза. Затем настороженный голос:
— Вы хотите о чем-то со мной поговорить, профессор Брейд?
— Да, — Брейд не счел нужным уклоняться.
— О моей работе?
— Нет. По личному делу.
— Я приду, профессор Брейд.
— Хорошо. — Он повесил трубку.
Брейд просмотрел дневное расписание. В программу лабораторной практики входили все те же альдегиды и кетоны.
Ему очень хотелось пропустить на этот раз лабораторные занятия. Он не обязан был на них присутствовать, но все же взял за правило появляться в лаборатории хоть ненадолго. Во-первых, могли возникнуть вопросы, на которые лаборантам трудно ответить, а кроме того, его присутствие поднимало настроение у студентов. Если профессор, читающий курс, упорно не заглядывал в лабораторию, студенты переставали серьезно относиться к лабораторной практике.
Тем не менее, Чарльз Эммит безусловно мог и сам провести занятия. Он работал уже второй год, к тому же Роберта поможет ему с реактивами и никаких осложнений не произойдет.
Ладно, там видно будет.
Роберта Гудхью тихонько постучала в дверь кабинета, и как только она вошла, Брейд взял шляпу и пальто.
Улыбнувшись, он сказал с некоторой принужденностью:
— Вы не возражаете, если мы отправимся в Риверсайд-Инн? Возьмем мою машину, и к часу я доставлю вас обратно.
— Хорошо.
Казалось, Роберту ничего не трогало. Она была невысокая и довольно плотная Покрой оранжевого костюма подчеркивал ее полноту. Брейд только теперь заметил на ее смуглом лице небольшие усики и полоски редких волос вдоль щек. «Наверное, она страдает из-за этого», — подумал он. Нельзя было назвать ее дурнушкой, но и красотой она не отличалась.
